Фандом:Ромео и Джульетта. 2010
Персонажи: Меркуцио, Ромео, Бенволио
Саммари: Просто вечер, просто поэт.
Предупреждение: Мой диагноз понятен без слов. Канон? Какой канон? Мы устроим свой канон...
Не совсем закончено, но пока так.К закату день подходит, окрасив небо в алый. И солнца луч прощальный на коже оставляет след. На ней мистический узор выводит нежно. Поэту вечер мил. Верона оживает... Лишь ночью настоящей становясь. Здесь маски сброшены - к чему таиться боле, когда под тенью сумрака не видно лживых глаз? Вражда враждой, но темнота всё скроет. Она добра к глупцам! Монтекки, Капулетти - нагие все едины. Похожи друг на друга - желают взять сполна... Любовь и страсть Вероной правят ныне! Призывны жесты, так гибки тела... Здесь жизнь кипит. Здесь каждый ищет ласки...
- Входи, мой брат! - Меркуцио смеется, завидев образ у двери. Он ждал другого гостя, но время коротать милей вдвоем. Или втроем, коли Ромео не один... Бенволио он видеть также рад. Давно наказано прислуге строго - впускать Монтекки в дом его всегда. Негоже прятаться от братьев даже ночью! Поэт не прячется... Такому не пристало. Он лишь ведет плечом, вздыхает томно, и, повернувшись, смотрит.
- Скажите, разве вечер не прекрасен?.. - смех снова рвётся с губ, поэт берет перо, его в чернила обмакнув небрежно. - Застали вы меня за тем занятием, что прочих всех интимней для того, кто, музу прикормив, покорно ждет её явления... Или его? Какая глупость, право, что музою лишь баба быть должна! Я не согласен с этим! Нет!
Дрожащий свет от свеч играет на лице, паяцу придавая схожесть с бесом... иль демоном, которыми Лоренцо пугает в день воскресный прихожан. Небрежны кудри, взгляд шальной, ухмылка. Меркуцио так вдохновлен собой! Он наготу не прячет, ни к чему. Её он выставляет напоказ, вычерчивая на бедре своем витые буквы. В полумраке сложно прочесть те метки... Но они манят...
- Такое зрелище приворожить способно... Ты не страшишься? - Ромео, сделав шаг, берет с паркета мятый лист бумаги, читает строки, щурится легко, бросая взгляд на голого поэта. - Смотри ж, Меркуцио... Бенволио, скажи, не в каждом доме так гостей встречают! Здесь сразу видно - нам хозяин рад...
Смех множится, паяц легко кривится, когда перо царапает до крови. К чернилам цвет прибавился второй... Красиво то, он потерпеть готов, упрямо выводя виток последний. Цвет красный так ему идет... К тому же, может статься, кровь его учуяв, Тибальт ускорит шаг?
- Страшиться? Мне?! К чему? - он, отложив перо, ложится навзничь, сминает в пальцах хрупкие листы. - Ты шутишь, брат? Бенволио... Бенволио, скажи! Скажи, мой брат, ну разве не грешно тому, кто заключил союз пред Богом, меня так пожирать бесстыжим взглядом? Смотри ж, Ромео... Вот прознает ангел твой...
Поэт меняет позу, шелест тихий ему сопутствует, чернильница летит, оставив на паркете пару клякс. Взметнувшись, кудри снова падают на плечи. Меркуцио в запале продолжает, чуть приподнявшись над столом дубовым:
- Или мой демон - будет много хуже! - он хмыкает, ведет по телу вверх, ладонь касается едва ли, невесомо. - Пёс бешеный...
Поэт не в силах удержать улыбку:
- Я угадать не смею, чем может обернуться вечер сей, коль Капулетти в этот миг войдет...